ПРАВЕДНИК НАШЕГО ВРЕМЕНИ

История иерусалимской тюрьмы «Русское подворье» долгая и трудная. В дни правления Британского мандата в ее стенах провели немало часов, дней, месяцев и даже лет множество арестантов, борцов за независимость государства Израиль, бойцов Цеваи Леуми, Лехи, Хаганы. Лишь после 1948 года она обрела статус тюрьмы для обычных преступников.

 

На протяжении долгих лет это угрюмое строение регулярно посещал невысокий, седобородый раввин с глазами, излучающими тепло, и неизменной улыбкой на добром лице. Он не имел к этой тюрьме никакого официального отношения – не был ни работником, ни посетителем. И все же многие из заключенных ждали его визита с нетерпением, не без основания считая и называя этого человека своим отцом. Это был раввин Арье Левин, «цадик из Иерусалима», человек немыслимой доброты. Его любви и терпения хватило бы, наверное, на всех евреев земного шара…

 

Родился рабби Арье Левин в 1885 году в местечке Урла, неподалеку от Белостока. Отучившись поочередно в хедере, талмуд-Торе и йешиве, рабби Левин в двадцать лет решился на нелегкое путешествие из Польши в Священную Землю. Он благополучно добрался до Эрец-Исроэль, вскоре женился, а затем получил звание раввина. В 1917 г. рабби Левин был приглашен на должность духовного наставника в иерусалимской йешиве «Эц-Хаим» и оставался на этой позиции до конца своих дней.

 

Стремление помочь своему ближнему, искренне, от всего сердца было главным желанием рабби Левина. Для него не имело ровным счетом никакого значения политическая или экономическая ситуация в Священной Земле. Дни войны, периоды относительного затишья и благополучия никоим образом не влияли на чувство любви, которое рабби Левин испытывал ко всем евреям без исключения. Для себя он довольствовался минимумом, жил очень скромно, хотя у него и была возможность обеспечить себе безбедное существование. Но другим рабби Левин посвящал всего себя, без остатка.

 

Его супруга Хана, благочестивая и скромная женщина, помогала своему мужу и поддерживала все его начинания. Оба они были бесконечно добрыми людьми, их благотворительность не знала границ. Воспитывая собственных детей, супруги Левины приняли под свой кров еще несколько приемных. Дверь их маленькой двухкомнатной квартиры была постоянно открыта для гостей и для тех, кто нуждался в помощи, защите, поддержке.

 

***

 

На протяжении двадцати пяти лет рабби Левин посещал заключенных в тюрьму евреев – и осужденных за политические преступления, и осужденных за преступления против общества. Погода не имела ровным счетом никакого значения – будь это проливной дождь или горячий хамсин. Каждую субботу рабби Левин отправлялся в тюрьму, к своим «сыновьям», чтобы провести с ними субботнюю молитву. Даже те из заключенных, кто считал себя не соблюдающим заповеди Торы, принимал участие в этих субботних служениях. Искренняя любовь рабби Левина к каждому еврею не могла никого оставить равнодушным.

 

Но не только тюрьмы посещал этот удивительный человек. Он был частым гостем и в лепрозориях, и в психиатрических лечебницах. Заботы и внимания рабби Левина удостаивались все, кто был по той или иной причине отторгнут обществом и кому не хватало тепла, радости и доброго слова.

 

Каждый Рош-Ходеш рабби Левин посещал иерусалимскую психиатрическую лечебницу «Эзрат Нашим». Тогда этот институт был совсем не таким, как он выглядит сейчас. Мрачная обстановка, допотопное оборудование, необученный персонал, — далеко не все, чем «славилась» вышеупомянутая организация в те годы. Санитары, чтобы поддерживать порядок и дисциплину среди своих беспомощных жертв, не гнушались никакими мерами воздействия.

 

Нанеся очередной визит, рабби Левин заметил кровоподтеки и синяки на лице одного из пациентов, пожилого еврея. Выяснилось, что кто-то из санитаров, находясь в скверном расположении духа, решил выместить на несчастном больном свое недовольство жизнью. Зная, что никто не посещает этого человека (а значит — родственников у него нет), санитар решил, что его поступок легко сойдет ему с рук.

 

Рабби Левин, однако, думал иначе. Он немедленно направился в кабинет к заведующему отделением и в самой суровой форме потребовал ответа: «Кто дал право вашим работникам так обращаться с моим дядей?!..» По отношению к недовольному жизнью санитару были тотчас же приняты самые строгие меры.

 

«ВОТ — НАСТОЯЩАЯ ТОРА!..»

 

Множество историй существует о рабби Арье Левине, о его любви и заботе, о его бескорыстной доброте, о его широком сердце. Все они бережно собраны, записаны и опубликованы израильским журналистом Симхой Разом, который считал рабби Арье Левина своим учителем и духовным наставником..

 

В 1970-м году израильский журналист Симха Раз, находясь по делам в Нью-Йорке, решил, пользуясь случаем, нанести визит Любавичскому Ребе. Он позвонил в секретариат «Севен Севенти» и попросил назначить ему день и время, когда он сможет встретиться с Ребе.

 

В ночь с четверга на пятницу, в три часа, почти под утро, Симха Раз переступил порог кабинета Ребе. Секретарь предупредил журналиста о «регламенте» встречи: «Не больше десяти минут!».

 

«Симха Раз?.. – переспросил Ребе. – Статья «Паним эль паним» («Лицом к лицу») о рабби Арье Левине не вами ли написана?» Журналист кивнул, будучи немало удивлен тем фактом, что Ребе находит время для чтения газет и еще помнит имена авторов статей.

 

«Это был необыкновенный человек, — продолжал Ребе. – Его любовь к каждому еврею была действительно настоящей. Расскажите мне о нем».

 

Вначале оба, и журналист, и Ребе, беседовали стоя. Это длилось около получаса. Затем Ребе предложил сесть. В этот момент в кабинет заглянул секретарь и жестом показал, что время визита истекло. Но Ребе не отпустил своего посетителя: «Рассказывайте, прошу вас». И растерянный Симха Раз остался.

 

Так прошло еще полчаса. Секретарь вновь открыл дверь кабинета. На этот раз его лицо выражало недовольство. «Кроме вас есть и другие посетители», — сказал он, обращаясь к журналисту. Симха Раз предпринял еще одну попытку распрощаться, но Ребе не позволил ему уйти. «Еще немного, — повернулся Ребе к секретарю. – Это я попросил господина Раза остаться. Мне очень нужно поговорить с ним».

 

Когда за секретарем закрылась дверь, потрясенный журналист сказал: «Раз уж речь идет о рабби Левине… Я знаю, что у него никогда не было секретаря, и расписания встреч он тоже не составлял. Дома у него всегда были люди. И я не помню такого момента, чтобы рабби Левин кому-то сказал, что у него нет сейчас времени для встречи. Если дверь его квартиры была приоткрыта, я знал, что рабби дома и что можно смело заходить». «Я понял ваш намек», — улыбнулся Ребе.

 

***

 

Беседа продолжалась еще около полутора часов. Ребе задавал вопрос за вопросом, требовал историй. Симха Раз рассказывал их одну за другой. Ребе внимательно слушал, кивал головой в знак одобрения, словно подтверждая истинность каждой. В один из моментов Ребе спросил, знаком ли журналист с какими-либо оригинальными толкованиями или открытиями рабби Левина в области Торы. Симха Раз задумался, потом пожал плечами: «Насчет открытий сказать затрудняюсь. Но я слышал от рабби множество интересных мыслей относительно различных стихов Торы и молитвы». Ребе тотчас же захотел их услышать.

 

«Я слышал однажды, как рабби Левин объяснял самое первое из утренних благословений, — начал журналист и процитировал: – «Благословен Ты… даровавший способность петуху отличать день от ночи». Рабби Левин спрашивал – почему это благословение должно быть первым? Почему почти сразу же по пробуждении мы должны вспоминать об интеллектуальных способностях петуха и его умении вовремя прокукарекать?.. И рабби отвечал, что если бы этого петуха привезли из Иерусалима в Нью-Йорк, он, не смотря на то, что поменял часовой пояс, все равно кукарекал бы правильно, в положенное время. И в этом – урок для каждого из нас. Мы должны благодарить Всевышнего, что Он дал человеку, как и петуху, способность в положенном месте говорить подходящие к этому месту вещи – в положенное время. И это – первое, о чем мы должны вспоминать, проснувшись утром…» «Замечательно сказано», — улыбнулся Ребе

 

Симха Раз изложил еще несколько идей рабби Арье Левина, и Ребе отметил, что все они глубоки и необычайно емки по своему содержанию. «Однажды рабби спросил меня, — рассказал журналист, — кто, на мой взгляд, по-настоящему велик – человек, который выходит за рамки собственного характера, преодолевая собственные привычки и устои, или человек, который никогда никого не осуждает, а наоборот – старается найти оправдание каждому?.. Я ответил, что поступок первого более значителен, поскольку это невероятно трудно – переломать самого себя. «Нет, — ответил мне рабби Левин. – Одолеть самого себя, конечно, нелегко, и уровень, которого достигаешь при этом, безусловно высок. Но все же речь здесь идет лишь о самом себе… Тот же, кто ищет оправдания каждому, возвышает не только себя, но и своего ближнего». Ребе чрезвычайно взволновала эта мысль. Он слушал своего гостя очень внимательно и, дослушав до конца, произнес: «Вот – настоящая Тора!..»

 

***

 

Встреча, длившаяся два с половиной часа вместо отпущенных десяти минут, подошла к концу.

 

«Знаете, господин Раз, — сказал Ребе, словно подводя итог, — мне кажется, что все рассказанные вами истории имеют огромное значение. Каждая из них – как жемчужина. Что касается мыслей Торы рабби Левина, признаюсь – это действительно замечательные толкования!.. Думаю, вам, как человеку пишущему, стоит собрать это все воедино и издать о рабби Левине книгу. Люди должны знать об этом, люди должны об этом помнить».

 

Вдохновленный встречей с Ребе журналист взялся за работу. Книга была написана за рекордно короткий срок – в течение нескольких месяцев – и в этом же году была издана. На иврите она носила название «Иш Цадик Хайя». Книга разошлась многотысячным тиражом, а вскоре была переведена на несколько языков, в том числе – и на русский. Ее название хорошо известно многим – «Праведник нашего времени»…